Карл Ругер. Боец - Страница 75

Карл никогда не учился живописи и имел очень смутное представление о технике рисунка. Все, что он умел, он постиг сам, вывел из опыта или почерпнул из немногих найденных им книг. Но с техникой рисунка на дереве, вернее с ее технологией, ему еще встречаться не приходилось. Однако мир не без добрых людей, а там, где их нет, есть люди жадные. Ученик мэтра Уриеля с Соляного спуска продал Карлу секрет рисования на доске за серебряную полумарку.

Дело оказалось нехитрое, если знаешь, конечно, что и как делать. Зеленая земля, охра и густые белила, небольшое количество киновари и костного порошка, который Карл сам толок из куриных костей, растертые с колодезной водой и смешанные с мучным клейстером, образовывали замечательный зеленоватого цвета грунт. Угольные штифты он тоже делал сам, прожигая тонкие ивовые палочки в плотно закупоренном глиняном горшке в печи соседа-булочника. Все это, конечно, требовало времени и кропотливой работы, но зато потом Карл мог рисовать в полное свое удовольствие. А поглядев мельком, как рисуют настоящие художники, он добавил к угольному карандашу еще и сухие белила, прорисовывая ими освещенные места. После этого его рисунки приобрели объем и жизнь и в конце концов привлекли внимание леди Альбы, но, увы, только затем, чтобы она обнаружила среди них свой портрет нагишом.

– Ну?! – настойчиво повторила она.

– Я никогда не видел вас без одежды, – наконец выдавил из себя Карл. – Нигде. Я… я просто смотрел на вас, и… Ну, это получилось как-то само собой. Я не знаю, как объяснить. Я, когда рисую, и не думаю вовсе.

– Вот как, – задумчиво произнесла женщина и снова посмотрела на рисунок. – Я верю тебе, Карл. Видимо, ты просто очень захотел меня увидеть. Вот и увидел… А что ты еще умеешь делать? – неожиданно спросила она после короткой паузы, в течение которой с интересом рассматривала другой рисунок, тот, на котором Карл изобразил ее кобылу-трехлетку.

– Я умею петь, – ответил Карл и добавил после секундного размышления: – Но не очень хорошо.

– Жаль. – Было похоже, что леди Альба и в самом деле жалеет, что Карл не умеет петь. – А что ты умеешь делать хорошо?

– Я умею убивать, – ответил Карл и вдруг почувствовал, что успокоился, потому что от Судьбы не уйдешь.

– Убивать? – удивилась женщина. – И многих ты успел убить, Карл?

– Точно не знаю, – сказал Карл, который действительно этого не знал. – Но думаю, десятка полтора наберется.

– Где же ты успел убить так много людей? – Вопрос очевидным образом заинтересовал леди Альбу, и ее глаза засветились темным огнем.

– В Линде, ваша милость, – нехотя ответил Карл.

– Вторая война Лиги? – быстро и серьезно спросила леди Альба. – Пять лет назад?

– Да, – признал Карл. – Да, это так.

Но женщина желала знать подробности:

– Сколько же тебе тогда было?

– Семнадцать, ваша милость. – А вот Карла этот разговор начинал утомлять.

– И ты убивал солдат илимского короля?

– Да, – кивнул Карл. – Они осадили Линд, и мы должны были защищаться.

– Вот как, – задумчиво произнесла леди Альба, обдумывая слова Карла. – Интересно. Никогда бы не подумала, что ты боец.

Карл вздрогнул. Уже скоро пять лет, как никто не поминал его прозвища.

Леди Альба снова, но уже по-другому – с другим выражением в темных глубоких глазах – осмотрела Карла.

– Ты мечник, разумеется? – спросила она.

– Да, – согласился Карл. – Я сражался мечом. Но потом я раздобыл себе секиру, она во время приступов куда как сподручней.

– Когда вы заканчиваете отделку кабинета? – неожиданно спросила леди Альба.

– Дня через три все будет готово, ваша милость, – сразу же ответил Карл и из осторожности добавил: – Я так думаю.

– Очень хорошо, – без улыбки кивнула леди Альба. – Когда закончите, возьми расчет у своего хозяина и приходи ко мне. Я предупрежу слуг, и тебя пропустят.

– Зачем же мне приходить к вам, ваша милость? – удивился Карл.

– Чтобы стать человеком, Карл, – серьезно ответила она. – Ты ведь хочешь стать человеком?

– Хочу. – Он действительно чувствовал в себе силы стать чем-то большим, чем было написано ему на роду.

– Тогда приходи, – улыбнулась она. – Не пожалеешь!

Карл думал, что понимает, о чем говорит леди Альба, но, как показало время, он ничего не понимал. Оказалось, что он не нужен ей как мужчина, что не его красота и стать привлекли к нему ее внимание. Леди Альба не стала его любовницей, хотя в дальнейшем не раз позировала ему нагой. Она была любовницей герцога Якова, она любила своего мужа, лорда Томаса Альбу. По мгновенному капризу, которые нередко случались у Сабины Альбы, она проводила ночи и с другими понравившимися ей мужчинами, но не с ним. Никогда. Ни разу.

Однако все остальные, включая герцога и ее собственного мужа, думали иначе. Как ни странно, это поднимало Карла в их глазах, делая чем-то большим, чем он был на самом деле. Иногда ему, правда, приходилось платить за свою репутацию, но плата, если иметь в виду то, что он получил на самом деле, была ничтожной.

Карл жил в замке Альба, и относились к нему здесь как к дворянину, которым он не был. У него появились время и досуг, чтобы читать, а библиотека лорда Альбы была старой и богатой. Он читал все подряд, с жадностью заполняя пустоты в своем образовании, которое на поверку оказалось даже не поверхностным, а просто никаким. А еще он получил возможность рисовать столько, сколько хотел, и так, как ему хотелось.

Сабина отдала короткий приказ, и с тех пор Карл не знал недостатка в бумаге, пергаменте, красках или в чем-либо другом, что могло ему потребоваться. Между тем среди книг, заполнявших три большие комнаты в Угловой башне, Карл нашел и «Наставления» Георга Грудого, и «Атлас» Гаркуна, и «Пролегомены пластических искусств» Альтера Окуня. Они заменили ему живых учителей, но и за теми дело не стало. Имея деньги и свободное время, Карл вернулся на Соляной спуск не как вор и попрошайка, а как человек, которому были рады в любой мастерской.