Карл Ругер. Боец - Страница 25

Закончив, Карл поблагодарил Садовницу за доставленное ему удовольствие и начал складывать рисунки.

– Теперь я смогу работать в своей мастерской, – сказал он. – Полагаю, что ваш портрет, госпожа, будет готов не позднее, чем через десять дней.

– Так быстро? – Казалось, что она совсем не удивлена тем фактом, что позировать больше не придется.

– Я привык работать быстро, – улыбнулся Карл.

– Могу я взглянуть на ваши наброски? – спросила она, подходя.

– Разумеется, – ответил он и протянул ей листы.

Виктория взяла рисунки и, пройдя к круглому дубовому столу, стоявшему посередине гостиной, в которой она позировала, начала раскладывать их на инкрустированной светлым деревом столешнице.

– Я на самом деле так красива? – спросила она, посмотрев на первый рисунок.

– Да, – коротко ответил Карл. – Вы можете спросить зеркало, оно не обманывает.

– Откуда ты знаешь, сколько мне лет? – спросила она через минуту, рассматривая другой рисунок.

– Разве я ошибся? – вопросом на вопрос ответил он.

– Я еще не решила, хочу ли я с тобой спать! – В голосе Виктории прорезалось раздражение.

– Я думаю, что ты ошибаешься, – не согласился он.

– Я ничего не боюсь! – Гнев прорвал плотину ее выдержки.

– Мы все чего-нибудь боимся, – пожал плечами Карл. – И ты, и я, и Великие Мастера. Даже богам есть чего опасаться.

– Кто это? – спросила она, дойдя до последнего рисунка.

– Что-то не так? – удивился он, подходя к Виктории.

– Все так, но это не я, – объяснила она.

– А кто? – Карл был озадачен.

– Действительно – кто? – усмехнулась Виктория, передавая ему лист.

Карл взял в руки рисунок, и сердце сжалось, и кровь застучала в висках.

«Опять! – с тоской подумал он, глядя на собственный рисунок. – Опять…»

Это и в самом деле была не Виктория.

София

У нее были пышные черные волосы, чуть вьющиеся, волнистые, и смуглая кожа. Сочетание довольно редкое в империи, но оттого делающее ее красоту еще более яркой, вызывающей, дерзкой. Черные глаза Софии смотрели на мир чуть насмешливо, но сейчас они были серьезны и внимательны.

Герцогиня Цук приняла Карла в чайной комнате, сидя в жестком полукресле у маленького круглого столика, на котором едва умещался чайный сервиз. Она была в темно-красном платье, вырез которого почти полностью открывал взгляду Карла роскошь ее грудей. Было ли это случайностью или нет, Карл не знал. Он мог только надеяться на то, что это не случайность. В конце концов, это был частный визит, но, с другой стороны, она позвала его сама.

– Я много о вас слышала, Карл, – сказала София Цук, когда, поклонившись ей, он занял предложенный ему стул. Голос у нее был низкий, грудной, дивно окрашенный легкой природной хрипотцой. – Я много о вас слышала, Карл, – сказала она, глядя на него серьезно и как бы изучающе.

– Обо мне? – спросил он, любуясь ее полными губами. – Помилуйте, ваша светлость, что же такое вы могли обо мне слышать? Верно, вы имеете в виду какого-нибудь другого Карла. Это имя довольно распространено в некоторых местах.

– Не прибедняйтесь, Карл, – попросила она, и тень улыбки скользнула по ее губам. – И перестаньте, граф, величать меня светлостью. Это смешно!

София выделила интонацией его титул, который он при дворе, к слову, ни разу не объявлял, и Карл посмотрел на нее с новым интересом, никак не связанным с ее красотой.

– Вы правы, герцогиня, – усмехнулся он. – Возможно – я подчеркиваю, возможно, ибо на этот счет существуют разные мнения, – так вот, возможно, я могу так титуловаться, но все-таки обычно я этого не делаю.

– И напрасно, – возразила ему София. – Титул, полученный из рук императора, да еще такого императора, каким был Евгений Яр, носить не стыдно.

– Яр?! – почти искренне удивился Карл. – Вы меня пугаете, София. Я еще под стол пешком ходил, когда императора отпевали в Цуре!

– Возможно, я ошибаюсь. – София пожала прекрасными плечами и наконец улыбнулась Карлу. – Но люди также говорят, что меч, которым вы опоясаны, это меч маршала Гавриеля, а он, мне кажется, жил в то же время, что и император. Или я ошибаюсь?

– Нет, София, – в свою очередь улыбнулся Карл. – Вы не ошибаетесь. Гавриель Меч был маршалом императора Евгения, и этот меч… – Карл тронул кончиками пальцев эфес своего меча, – этот меч действительно однажды принадлежал Гавриелю, но это, София, ни о чем не говорит. Подумайте сами, мало ли когда и кому принадлежала та или иная вещь! В отличие от людей, вещи живут долго.

Забавно, подумал он, меч Меча! И тогда кто чей хозяин?

– Наверное, вы правы, Карл. – София снова была серьезна, а ее большие черные глаза почти скрылись под опущенными веками и в тени длинных ресниц. – Вы правы, а я не права, но что вы тогда скажете о росписи купола в зале Ноблей в Цейре?

– Вы имеете в виду плафон? – поднял бровь Карл, которого завязавшийся разговор уже не радовал. Идя к герцогине, он преследовал совсем иную цель. – Роспись великолепна. Воистину Гавриель Меч был не только прославленным полководцем.

– Я имею в виду северную часть плафона. – Веки поднялись, и на Карла взглянули черные глаза, из которых полыхнула страсть такой силы, что ему стало страшно.

– Ах вот вы о чем! – Ему было что ответить и на этот вопрос. – Мой стиль, София, действительно несколько напоминает стиль того безвестного мастера, которому маршал Гавриель поручил роспись северного предела, но только напоминает. Не больше.

– Значит, это были не вы?

Возможно, София была разочарована, но сказать об этом определенно Карл не мог. Ее эмоции были сложны, это являлось фактом, однако, вне всякого сомнения, герцогиня была отнюдь не так проста, как предлагала думать о себе посторонним.